а ты пробовал не быть мутантом?
Фандом: СПН
Название: Countdown to death
Персонажи: Сэм, Дин
Рейтинг: R/NC-17 за кровь и чернуху
Предупреждения: POV Сэма, чернуха, много крови и все могло быть куда лучше.
+ музыка в настроение
читать дальшеЧасть II
Запись № 21
Я решил, что больше не увижу Дина. Я не понимаю, зачем он приходит ко мне постоянно. Я ведь такая обуза для него. Может быть, он думает, что теперь отвечает за меня, если спас тогда. Мне не хочется, чтобы он тратил свое время на меня. У него наверняка есть много других дел. У меня здесь нет ничего, что бы могло мне помочь, но я откуда-то точно знаю, что смогу перегрызть вены.
Запись № 20
Неделю я пролежал в изоляторе. Мне там не нравится. Почти постоянно меня держали привязанным к постели. Я считаю, что тот санитар… надо же, забыл его имя… сам виноват. Не надо было называть меня больным ублюдком. Я не болен! Ну, почти. По крайней мере, лекарства мне помогают. Так что он еще легко отделался. Интересно, откуда я это умею?
Запись № 19
Спросил у врача про монстров. Она сказала, что монстров не существует, и назначила мне новые таблетки. Хотя я с ней согласился. Надо будет предложить Дину тоже немного подлечиться.
Запись № 18
Приходил Дин, извинялся, что долго не заезжал, сказал, что был занят. Охотился на оборотня. Я рассмеялся и сказал, что я не настолько псих, чтобы кормить меня этими сказками. Дин не ответил и быстро ушел.
Запись № 17
Доктор Остин позвал меня к себе в кабинет и говорил, что, вероятно, мне придется смириться с потерей памяти, что бывает такое, что лечению это не поддается. Еще чего! Помню, что я разозлился и громко хлопнул дверью, когда уходил. Снова лежал в изоляторе. Мне назначили нового врача. Остин обиделся что ли?
Запись № 16
Приходил Дин, снова заставил меня съесть ужин, потом повел на улицу. Что-то рассказывал, спрашивал. Я не помню, мне не хотелось слушать и отвечать.
Запись № 15
Я думаю, что мне не помогают таблетки. Раньше мне казалось, что вот, еще немного, я вылечусь, выйду отсюда, буду жить как нормальный человек. Глупые мысли. Зачем мне лечиться? Доктор Остин говорит, что мне нужно верить в исцеление. А я не понимаю – зачем. Неделю не выхожу из палаты – только на процедуры. Не вижу смысла. Какая разница, где жить – здесь или там?
Запись № 14
Приходил Дин, говорил, что сожалеет. Я ему ответил, что он идиот. Зачем сожалеть о том, что спас меня? Я ему благодарен. Что бы со мной было, если бы не он? Вот подлечусь, выйду отсюда – тогда он поймет, что был неправ.
Запись № 13
Не могу ни на чем сосредоточиться. Все расплывается, словно в тумане. И звуки такие… будто под водой лежишь. Хотя я никогда не лежал под водой – откуда я могу знать? Еще руки трясутся. Доктор Остин говорит, что это побочный эффект от лекарств и скоро пройдет. Скорей бы. Мне не нравится быть больным.
Запись № 12
Приходил Дин. Спрашивал, как у меня тут дела, не обижают ли меня, все ли меня устраивает. Ни черта меня не устраивает! Я здоров, а меня держат тут, словно какого-то психа! Даже на улицу не выпускают! Дин нахмурился и куда-то ушел. А потом принес мне халат, и мы пошли гулять по двору. Спасибо, конечно, но я не это имел в виду. Еще он назвал меня Сэмми. Мне не понравилось.
Запись № 11
Хорошо было бы все же вспомнить, чем я занимался 27 лет своей жизни. Немного обидно прийти в себя и понять, что не знаешь о себе ровным счетом ничего. Дин говорит, что я был прекрасным адвокатом. Откуда он знает? Ну да, он же брат моего друга по колледжу. Наверняка, он знает. Спросил его, почему меня не навещает его брат. Дин долго молчал и сказал, что тот погиб год назад. Сорвался в пропасть. Я не помню.
Запись № 10
Доктор Остин говорит, что память может вовсе не вернуться. Хорошие новости с утра пораньше, ничего не скажешь. Он говорит, что нужен какой-то катализатор, что-то, напоминающее мне о прошлом. Если бы я знал, что это может быть. Дина, видимо, не достаточно. Надо будет спросить у него, что с моими родственниками.
Запись № 9
Выпросил у доктора Остина учебник по психиатрии. Значит, это называется панической атакой. Что ж, будем знать.
Запись № 8
Рассказал Дину про Линди. Он сказал, что разберется и взял с меня слово никому не говорить. Линди на работу больше не вышла. Я думаю, Дин правильно сделал, что добился ее увольнения. Тут и так все психи, а еще она со своей чернотой вместо глаз.
Запись № 7
Мне совсем не снятся сны. Зато когда я бодрствую, все очень интересно. Сегодня со мной разговаривало зеркало в коридоре. Оно сказало мне, что я оказался никому не нужным слабаком. Я его разбил. Еще на меня всякие тупые зеркала наезжать будут.
Запись № 6
Не спал четверо суток. Думал, что если я раньше не сошел с ума – то теперь точно свихнусь. Сегодня всю ночь лежал и смотрел в потолок. Под утро потолок стал раздуваться, как воздушный шарик. Когда он заполнил собой почти всю комнату, мне стало страшно. Пытался выбраться из палаты, но не вышло. Пришел дежурный врач и вколол мне что-то. Я наконец-то заснул. Проснулся под вечер и сразу посмотрел вверх. Потолок белый и ровный. Но теперь я его побаиваюсь.
Запись № 5
Приходил Дин. Тот мужик, который меня нашел и привез сюда. Он здесь не впервые что ли? Странно, я его не помню. Принес мне фруктов. Он так по-идиотски выглядел с этой корзиной яблок, бананов и чего-то там еще, что я не выдержал и заржал как ненормальный. Ах да, я же и есть ненормальный. Так что мне можно.
Запись № 4
Понял, что совершенно не помню первых дней здесь. Помню, как лежал на земле, а меня били по щекам. Помню желтую разделительную полосу, всасывающуюся под колеса машины. Помню приемный покой какой-то больницы. А потом – белый потолок моей палаты уже здесь, куда меня положили на обследование. Остин ничего не говорил, но я помню, что у меня были разбиты костяшки. Может, он прав.
Запись № 3
Он врет. У меня ведь не могла снова наступить амнезия после того, как недавно уже была? Или могла. К черту! Они все мне врут. Накачали меня таблетками, и впаривают всякую чушь. Какой нахрен психоз? Я нормальный! Санитар от меня шарахается.
Запись № 2
Не помню последних нескольких дней. Доктор Остин рассказал, что все началось с какого-то текста на латыни. Я повторял его сутки. Потом набросился на санитара и пытался утопить его в туалете. Кричал что-то про апокалипсис и люцифера и еще постоянно от чего-то отказывался. Меня накачали транквилизаторами, очнулся я уже в изоляторе. Не помню ровным счетом ничего. Говорят, что это религиозный психоз. У меня ощущение, что Остин врет.
Запись № 1
Доктор Остин сказал, чтобы я вел записи – они могут мне помочь. Надо записать все, что я о себе знаю. Итак. Меня зовут Сэм, мне 27 лет, мой предварительный диагноз – шизофрения. Неутешительно и негусто. В госпиталь меня привез какой-то хмурый мужик с совершенно сумасшедшими глазами, который всю дорогу твердил, что со мной все будет хорошо. Учитывая мой предварительный диагноз, могу предположить, что я это все придумал. Еще более неутешительно. Что за фигня со мной произошла?
Часть I
Первое, что я вижу, когда прихожу в сознание - свет. Он ослепляет, окружает, затягивает в себя, впивается в кожу сотнями нестерпимо ярких острых игл. А потом я открываю глаза. И вижу тьму.
Спустя бесконечно долгое мгновение понимаю, что тьма тоже меня видит. Тьма подходит ближе, склоняется надо мной и принимает очертания моего брата. Я напрасно пытаюсь поднять руки – слышен лишь звон металла, и даже не пытаюсь говорить – я знаю, что горло залито расплавленным свинцом, я чувствую, как он стекает по глотке, прожигая все до нервов, затыкая дыхательные пути, и затвердевает. Я больше не дышу и не дергаюсь, меня снова засасывает свет, и последнее, что я слышу, это голос Дина:
- Тварь, наконец-то ты сдохнешь.
Я снова открываю глаза и вижу Дина. Я все еще прикован к койке в бункере. Никакого разнообразия. Дин сидит на полу, и у него черные круги под глазами. Он выдыхает чуть слышно:
- Наконец-то…
И меня накрывает ярость. Я прищуриваю глаза, и Дина пришпиливает к стене. Он удивлен, но больше не издает ни звука. Он молчит, распятый, размазанный по пропитанному солью железу. Я смотрю на него. Я слышу, как трещат его кости, как с отвратительным хлюпающим звуком сползает с них плоть. Я разрываю своего брата на части, не шевельнув и пальцем. Я хочу, мечтаю, молюсь всем известным мне богам, чтобы остановиться. Но я не могу сказать даже просто «нет», потому что в моем горле свинец. И когда то, что было моим братом, падает на пол бесформенной кучей костей и мяса, я проваливаюсь в свет.
Я готов убить за глоток воды. Я понимаю это еще на границе между явью и забытьем, и с хриплым стоном снова открываю глаза. Наручники. Койка. Бункер. Дин у стены. Господи, пожалуйста, нет, только не это.
- Эй, старик, ты как? – Дин настороженно смотрит на меня, и у него черные круги под глазами.
Я хочу сказать, чтобы он уходил, бежал как можно скорее и как можно дальше отсюда, пока я снова не убил его или он снова не убил меня. Я не могу больше. Но в этот же момент я понимаю, что свинца больше нет. И прошу воды.
C моих запястий еще не сошли следы от наручников, и я боюсь зеркал. Тот, кого я вижу в своем отражении, не похож на меня. Я узнаю его – нам пришлось какое-то время делить мое тело. Кас говорит, что если Люцифер вернется, ангелы это почувствуют. Я ни черта ему не верю. Ангелы слишком заняты. Если бы я знал, где находится та стена, которую мне нельзя царапать, я бы на милю к ней не подошел. Я не чувствую ее. В доме Бобби нет зеркал, и я не хочу отсюда уходить.
Люцифер говорит мне: Сэмми, глупый мальчишка, неужели ты хотя бы секунду верил в то, что справишься со мной. Глупый маленький человек, у которого всегда все получалось, выпустил черта из табакерки и решил сунуть его обратно. Наивная букашка. Он смеется надо мной, постоянно смеется, никогда не умолкает, и я готов разбить себе голову, лишь бы заставить его заткнуться.
Свет ослепляет меня, я продираюсь сквозь него, упрямо иду вперед. Я вижу Дина. Он смотрит на меня с брезгливым недоумением:
- Ты что же – еще жив? Какая досада. Мне никогда от тебя не отвязаться?
Я поднимаю руки и сжимаю пальцы на горле своего брата. Он не сопротивляется, лишь недоумение в его взгляде сменяется отвращением. Я крепче сдавливаю его глотку, он пытается вдохнуть, но я чувствую, как воздух застревает над моими пальцами. Его глаза закатываются, губы синеют, и он падает к моим ногам. Я всаживаю нож ему в грудь. Я думаю, он поможет мне растворить свинец. Я пью кровь своего брата и исчезаю в ярком сиянии.
У меня страшно болит голова. Я пытаюсь пошевелиться, но понимаю, что снова скован. Открываю глаза и вижу Дина. Хватит, я умоляю, хватит.
- Сэмми, эй, все хорошо, - сипло шепчет он и сжимает ледяными пальцами мою руку. Я не верю ему. Хорошо – это не про нас.
- Зачем ты это сделал?
Я не знаю, о чем он спрашивает, и дергаюсь, пытаясь освободиться. Дин вздыхает, и я не хочу смотреть ему в глаза. Там слишком больно. Он уходит, а я разглядываю потолок над моей головой. Я вспоминаю, как ударялся затылком о грязный кафель в сортире под непрекращающийся смех. Я начинаю понимать, что такое – душевнобольной.
Синяков на запястьях уже почти не видно, и я больше не смотрю в зеркала. Люцифер говорит мне, что не оставит меня. Я и так это знаю. Я не выбрался из клетки. Я все еще там. Дин приносит мне кофе и говорит:
- Ты монстр, я ненавижу тебя.
Дин снимает с меня кожу тонкими полосками и умоляет:
- Сэм, посмотри на меня, пожалуйста. Не уходи. Останься.
Дин улыбается официантке в очередной забегаловке:
- Если бы не этот выродок, за которым я слежу, у меня была бы нормальная семья.
Я вырезаю Дину глаза и слышу его голос:
- Сэмми, просто поверь мне. Все будет хорошо. Мы справимся.
Я выныриваю из слепящего света в кромешную тьму.
- Я сказал - нет! Бобби, даже не думай. Я не потащу его к тебе!
Шаги, вздох.
- Да, я знаю. Нет. Так будет лучше! Я смогу за ним присмотреть.
Я встаю со своей постели и беру пистолет. Теперь брат его держит под подушкой. Нож у него всегда при себе. Дин роняет телефон и смотрит. Я не вынесу этого взгляда. Подношу холодный ствол к своему виску.
- Сэм! Нет!
Дин бросается вперед, и я вытягиваю руку и всаживаю пулю ему в лоб. На стене отвратное месиво из мозга и осколков костей. А Дин продолжает просить меня положить пистолет. Когда я мог ему отказать?
Иногда голос в моей голове замолкает. В такие моменты я прошу Дина убить меня, бросить меня, спасти меня, освободить меня, больше не мучить меня, спасаться от меня, запереть меня, отпустить меня. Найти Чистилище. Да, Дин, это именно то, что нам нужно, говорю я. Да, Дин, я должен там побывать, говорю я. Да, Дин, это должно помочь, говорю я. Единственное, чего я ему не говорю – того, в чем я не уверен. Я не уверен, что вспомню хоть что-нибудь после.
У меня порезы от кончиков пальцев до локтей, а у Дина свежий неровный шов на правом боку. Дин спит, когда я подхожу к нему. Я выдираю нити и запускаю пальцы внутрь. Дин спит. Я вытягиваю из него внутренности и раскладываю по кровати вокруг его неподвижного тела. Дин спит. Я вижу, как чуть подрагивают его ресницы, но глаза – это уже пройденный этап. Дин спит, а я лежу на соседней кровати, вцепившись в простыни мертвой хваткой. Мне плевать, что едва затянувшие порезы снова начали кровоточить. Мне нельзя вставать.
Меня снова ослепляет свет. Я горю в нем, рассыпаюсь прахом и воскресаю, чтобы продолжить. Продолжить убивать моего брата снова, и снова, и снова.
Я слышу шорох шин и гул мотора. Дин говорит мне, что он нашел, он знает, как туда попасть. И как выбраться. Что у меня все получится. Что он не оставит меня, никогда меня не оставит. Я механически повторяю, что нужно сделать, чтобы вернуться. Я почти вижу дорогу и лицо Дина, когда в голове снова звучит знакомый голос, а горло залепляет свинец. Господи, помоги мне, останови меня.
Кровь стучит в висках с такой силой, что я думаю, что моя голова взорвется раньше, чем Дин закончит ритуал. Он успевает. Я прощаюсь с ним. Я говорю, что все будет хорошо. Он кивает и спрашивает, когда было по-другому. Он тоже прощается. Я шагаю в открывшийся проход и понимаю, что больше никогда его не вспомню.
Я прихожу в себя на холодной земле. Я ничего не знаю.
Название: Countdown to death
Персонажи: Сэм, Дин
Рейтинг: R/NC-17 за кровь и чернуху
Предупреждения: POV Сэма, чернуха, много крови и все могло быть куда лучше.
+ музыка в настроение
читать дальшеЧасть II
Запись № 21
Я решил, что больше не увижу Дина. Я не понимаю, зачем он приходит ко мне постоянно. Я ведь такая обуза для него. Может быть, он думает, что теперь отвечает за меня, если спас тогда. Мне не хочется, чтобы он тратил свое время на меня. У него наверняка есть много других дел. У меня здесь нет ничего, что бы могло мне помочь, но я откуда-то точно знаю, что смогу перегрызть вены.
Запись № 20
Неделю я пролежал в изоляторе. Мне там не нравится. Почти постоянно меня держали привязанным к постели. Я считаю, что тот санитар… надо же, забыл его имя… сам виноват. Не надо было называть меня больным ублюдком. Я не болен! Ну, почти. По крайней мере, лекарства мне помогают. Так что он еще легко отделался. Интересно, откуда я это умею?
Запись № 19
Спросил у врача про монстров. Она сказала, что монстров не существует, и назначила мне новые таблетки. Хотя я с ней согласился. Надо будет предложить Дину тоже немного подлечиться.
Запись № 18
Приходил Дин, извинялся, что долго не заезжал, сказал, что был занят. Охотился на оборотня. Я рассмеялся и сказал, что я не настолько псих, чтобы кормить меня этими сказками. Дин не ответил и быстро ушел.
Запись № 17
Доктор Остин позвал меня к себе в кабинет и говорил, что, вероятно, мне придется смириться с потерей памяти, что бывает такое, что лечению это не поддается. Еще чего! Помню, что я разозлился и громко хлопнул дверью, когда уходил. Снова лежал в изоляторе. Мне назначили нового врача. Остин обиделся что ли?
Запись № 16
Приходил Дин, снова заставил меня съесть ужин, потом повел на улицу. Что-то рассказывал, спрашивал. Я не помню, мне не хотелось слушать и отвечать.
Запись № 15
Я думаю, что мне не помогают таблетки. Раньше мне казалось, что вот, еще немного, я вылечусь, выйду отсюда, буду жить как нормальный человек. Глупые мысли. Зачем мне лечиться? Доктор Остин говорит, что мне нужно верить в исцеление. А я не понимаю – зачем. Неделю не выхожу из палаты – только на процедуры. Не вижу смысла. Какая разница, где жить – здесь или там?
Запись № 14
Приходил Дин, говорил, что сожалеет. Я ему ответил, что он идиот. Зачем сожалеть о том, что спас меня? Я ему благодарен. Что бы со мной было, если бы не он? Вот подлечусь, выйду отсюда – тогда он поймет, что был неправ.
Запись № 13
Не могу ни на чем сосредоточиться. Все расплывается, словно в тумане. И звуки такие… будто под водой лежишь. Хотя я никогда не лежал под водой – откуда я могу знать? Еще руки трясутся. Доктор Остин говорит, что это побочный эффект от лекарств и скоро пройдет. Скорей бы. Мне не нравится быть больным.
Запись № 12
Приходил Дин. Спрашивал, как у меня тут дела, не обижают ли меня, все ли меня устраивает. Ни черта меня не устраивает! Я здоров, а меня держат тут, словно какого-то психа! Даже на улицу не выпускают! Дин нахмурился и куда-то ушел. А потом принес мне халат, и мы пошли гулять по двору. Спасибо, конечно, но я не это имел в виду. Еще он назвал меня Сэмми. Мне не понравилось.
Запись № 11
Хорошо было бы все же вспомнить, чем я занимался 27 лет своей жизни. Немного обидно прийти в себя и понять, что не знаешь о себе ровным счетом ничего. Дин говорит, что я был прекрасным адвокатом. Откуда он знает? Ну да, он же брат моего друга по колледжу. Наверняка, он знает. Спросил его, почему меня не навещает его брат. Дин долго молчал и сказал, что тот погиб год назад. Сорвался в пропасть. Я не помню.
Запись № 10
Доктор Остин говорит, что память может вовсе не вернуться. Хорошие новости с утра пораньше, ничего не скажешь. Он говорит, что нужен какой-то катализатор, что-то, напоминающее мне о прошлом. Если бы я знал, что это может быть. Дина, видимо, не достаточно. Надо будет спросить у него, что с моими родственниками.
Запись № 9
Выпросил у доктора Остина учебник по психиатрии. Значит, это называется панической атакой. Что ж, будем знать.
Запись № 8
Рассказал Дину про Линди. Он сказал, что разберется и взял с меня слово никому не говорить. Линди на работу больше не вышла. Я думаю, Дин правильно сделал, что добился ее увольнения. Тут и так все психи, а еще она со своей чернотой вместо глаз.
Запись № 7
Мне совсем не снятся сны. Зато когда я бодрствую, все очень интересно. Сегодня со мной разговаривало зеркало в коридоре. Оно сказало мне, что я оказался никому не нужным слабаком. Я его разбил. Еще на меня всякие тупые зеркала наезжать будут.
Запись № 6
Не спал четверо суток. Думал, что если я раньше не сошел с ума – то теперь точно свихнусь. Сегодня всю ночь лежал и смотрел в потолок. Под утро потолок стал раздуваться, как воздушный шарик. Когда он заполнил собой почти всю комнату, мне стало страшно. Пытался выбраться из палаты, но не вышло. Пришел дежурный врач и вколол мне что-то. Я наконец-то заснул. Проснулся под вечер и сразу посмотрел вверх. Потолок белый и ровный. Но теперь я его побаиваюсь.
Запись № 5
Приходил Дин. Тот мужик, который меня нашел и привез сюда. Он здесь не впервые что ли? Странно, я его не помню. Принес мне фруктов. Он так по-идиотски выглядел с этой корзиной яблок, бананов и чего-то там еще, что я не выдержал и заржал как ненормальный. Ах да, я же и есть ненормальный. Так что мне можно.
Запись № 4
Понял, что совершенно не помню первых дней здесь. Помню, как лежал на земле, а меня били по щекам. Помню желтую разделительную полосу, всасывающуюся под колеса машины. Помню приемный покой какой-то больницы. А потом – белый потолок моей палаты уже здесь, куда меня положили на обследование. Остин ничего не говорил, но я помню, что у меня были разбиты костяшки. Может, он прав.
Запись № 3
Он врет. У меня ведь не могла снова наступить амнезия после того, как недавно уже была? Или могла. К черту! Они все мне врут. Накачали меня таблетками, и впаривают всякую чушь. Какой нахрен психоз? Я нормальный! Санитар от меня шарахается.
Запись № 2
Не помню последних нескольких дней. Доктор Остин рассказал, что все началось с какого-то текста на латыни. Я повторял его сутки. Потом набросился на санитара и пытался утопить его в туалете. Кричал что-то про апокалипсис и люцифера и еще постоянно от чего-то отказывался. Меня накачали транквилизаторами, очнулся я уже в изоляторе. Не помню ровным счетом ничего. Говорят, что это религиозный психоз. У меня ощущение, что Остин врет.
Запись № 1
Доктор Остин сказал, чтобы я вел записи – они могут мне помочь. Надо записать все, что я о себе знаю. Итак. Меня зовут Сэм, мне 27 лет, мой предварительный диагноз – шизофрения. Неутешительно и негусто. В госпиталь меня привез какой-то хмурый мужик с совершенно сумасшедшими глазами, который всю дорогу твердил, что со мной все будет хорошо. Учитывая мой предварительный диагноз, могу предположить, что я это все придумал. Еще более неутешительно. Что за фигня со мной произошла?
Часть I
Первое, что я вижу, когда прихожу в сознание - свет. Он ослепляет, окружает, затягивает в себя, впивается в кожу сотнями нестерпимо ярких острых игл. А потом я открываю глаза. И вижу тьму.
Спустя бесконечно долгое мгновение понимаю, что тьма тоже меня видит. Тьма подходит ближе, склоняется надо мной и принимает очертания моего брата. Я напрасно пытаюсь поднять руки – слышен лишь звон металла, и даже не пытаюсь говорить – я знаю, что горло залито расплавленным свинцом, я чувствую, как он стекает по глотке, прожигая все до нервов, затыкая дыхательные пути, и затвердевает. Я больше не дышу и не дергаюсь, меня снова засасывает свет, и последнее, что я слышу, это голос Дина:
- Тварь, наконец-то ты сдохнешь.
Я снова открываю глаза и вижу Дина. Я все еще прикован к койке в бункере. Никакого разнообразия. Дин сидит на полу, и у него черные круги под глазами. Он выдыхает чуть слышно:
- Наконец-то…
И меня накрывает ярость. Я прищуриваю глаза, и Дина пришпиливает к стене. Он удивлен, но больше не издает ни звука. Он молчит, распятый, размазанный по пропитанному солью железу. Я смотрю на него. Я слышу, как трещат его кости, как с отвратительным хлюпающим звуком сползает с них плоть. Я разрываю своего брата на части, не шевельнув и пальцем. Я хочу, мечтаю, молюсь всем известным мне богам, чтобы остановиться. Но я не могу сказать даже просто «нет», потому что в моем горле свинец. И когда то, что было моим братом, падает на пол бесформенной кучей костей и мяса, я проваливаюсь в свет.
Я готов убить за глоток воды. Я понимаю это еще на границе между явью и забытьем, и с хриплым стоном снова открываю глаза. Наручники. Койка. Бункер. Дин у стены. Господи, пожалуйста, нет, только не это.
- Эй, старик, ты как? – Дин настороженно смотрит на меня, и у него черные круги под глазами.
Я хочу сказать, чтобы он уходил, бежал как можно скорее и как можно дальше отсюда, пока я снова не убил его или он снова не убил меня. Я не могу больше. Но в этот же момент я понимаю, что свинца больше нет. И прошу воды.
C моих запястий еще не сошли следы от наручников, и я боюсь зеркал. Тот, кого я вижу в своем отражении, не похож на меня. Я узнаю его – нам пришлось какое-то время делить мое тело. Кас говорит, что если Люцифер вернется, ангелы это почувствуют. Я ни черта ему не верю. Ангелы слишком заняты. Если бы я знал, где находится та стена, которую мне нельзя царапать, я бы на милю к ней не подошел. Я не чувствую ее. В доме Бобби нет зеркал, и я не хочу отсюда уходить.
Люцифер говорит мне: Сэмми, глупый мальчишка, неужели ты хотя бы секунду верил в то, что справишься со мной. Глупый маленький человек, у которого всегда все получалось, выпустил черта из табакерки и решил сунуть его обратно. Наивная букашка. Он смеется надо мной, постоянно смеется, никогда не умолкает, и я готов разбить себе голову, лишь бы заставить его заткнуться.
Свет ослепляет меня, я продираюсь сквозь него, упрямо иду вперед. Я вижу Дина. Он смотрит на меня с брезгливым недоумением:
- Ты что же – еще жив? Какая досада. Мне никогда от тебя не отвязаться?
Я поднимаю руки и сжимаю пальцы на горле своего брата. Он не сопротивляется, лишь недоумение в его взгляде сменяется отвращением. Я крепче сдавливаю его глотку, он пытается вдохнуть, но я чувствую, как воздух застревает над моими пальцами. Его глаза закатываются, губы синеют, и он падает к моим ногам. Я всаживаю нож ему в грудь. Я думаю, он поможет мне растворить свинец. Я пью кровь своего брата и исчезаю в ярком сиянии.
У меня страшно болит голова. Я пытаюсь пошевелиться, но понимаю, что снова скован. Открываю глаза и вижу Дина. Хватит, я умоляю, хватит.
- Сэмми, эй, все хорошо, - сипло шепчет он и сжимает ледяными пальцами мою руку. Я не верю ему. Хорошо – это не про нас.
- Зачем ты это сделал?
Я не знаю, о чем он спрашивает, и дергаюсь, пытаясь освободиться. Дин вздыхает, и я не хочу смотреть ему в глаза. Там слишком больно. Он уходит, а я разглядываю потолок над моей головой. Я вспоминаю, как ударялся затылком о грязный кафель в сортире под непрекращающийся смех. Я начинаю понимать, что такое – душевнобольной.
Синяков на запястьях уже почти не видно, и я больше не смотрю в зеркала. Люцифер говорит мне, что не оставит меня. Я и так это знаю. Я не выбрался из клетки. Я все еще там. Дин приносит мне кофе и говорит:
- Ты монстр, я ненавижу тебя.
Дин снимает с меня кожу тонкими полосками и умоляет:
- Сэм, посмотри на меня, пожалуйста. Не уходи. Останься.
Дин улыбается официантке в очередной забегаловке:
- Если бы не этот выродок, за которым я слежу, у меня была бы нормальная семья.
Я вырезаю Дину глаза и слышу его голос:
- Сэмми, просто поверь мне. Все будет хорошо. Мы справимся.
Я выныриваю из слепящего света в кромешную тьму.
- Я сказал - нет! Бобби, даже не думай. Я не потащу его к тебе!
Шаги, вздох.
- Да, я знаю. Нет. Так будет лучше! Я смогу за ним присмотреть.
Я встаю со своей постели и беру пистолет. Теперь брат его держит под подушкой. Нож у него всегда при себе. Дин роняет телефон и смотрит. Я не вынесу этого взгляда. Подношу холодный ствол к своему виску.
- Сэм! Нет!
Дин бросается вперед, и я вытягиваю руку и всаживаю пулю ему в лоб. На стене отвратное месиво из мозга и осколков костей. А Дин продолжает просить меня положить пистолет. Когда я мог ему отказать?
Иногда голос в моей голове замолкает. В такие моменты я прошу Дина убить меня, бросить меня, спасти меня, освободить меня, больше не мучить меня, спасаться от меня, запереть меня, отпустить меня. Найти Чистилище. Да, Дин, это именно то, что нам нужно, говорю я. Да, Дин, я должен там побывать, говорю я. Да, Дин, это должно помочь, говорю я. Единственное, чего я ему не говорю – того, в чем я не уверен. Я не уверен, что вспомню хоть что-нибудь после.
У меня порезы от кончиков пальцев до локтей, а у Дина свежий неровный шов на правом боку. Дин спит, когда я подхожу к нему. Я выдираю нити и запускаю пальцы внутрь. Дин спит. Я вытягиваю из него внутренности и раскладываю по кровати вокруг его неподвижного тела. Дин спит. Я вижу, как чуть подрагивают его ресницы, но глаза – это уже пройденный этап. Дин спит, а я лежу на соседней кровати, вцепившись в простыни мертвой хваткой. Мне плевать, что едва затянувшие порезы снова начали кровоточить. Мне нельзя вставать.
Меня снова ослепляет свет. Я горю в нем, рассыпаюсь прахом и воскресаю, чтобы продолжить. Продолжить убивать моего брата снова, и снова, и снова.
Я слышу шорох шин и гул мотора. Дин говорит мне, что он нашел, он знает, как туда попасть. И как выбраться. Что у меня все получится. Что он не оставит меня, никогда меня не оставит. Я механически повторяю, что нужно сделать, чтобы вернуться. Я почти вижу дорогу и лицо Дина, когда в голове снова звучит знакомый голос, а горло залепляет свинец. Господи, помоги мне, останови меня.
Кровь стучит в висках с такой силой, что я думаю, что моя голова взорвется раньше, чем Дин закончит ритуал. Он успевает. Я прощаюсь с ним. Я говорю, что все будет хорошо. Он кивает и спрашивает, когда было по-другому. Он тоже прощается. Я шагаю в открывшийся проход и понимаю, что больше никогда его не вспомню.
Я прихожу в себя на холодной земле. Я ничего не знаю.
@темы: тихо шифером шурша..., пишу за фидбэк, СПН
-
-
11.01.2011 в 02:00Это безнадежность, черная, глухая безнадежность. Настолько беспросветная, настолько... правильная.
Ты гениален, братец, ты смог передать это абсолютно правдиво, просто совершенно. Пугающе правдиво.
И... правда, нет подходящих слов, чтобы описать свои впечатления. Оно просто... потрясающе.